Наука как бизнес

Наука как бизнес, возможно ли это? Несомненно. Более того, даже настоящие ученые вынуждены заниматься бизнесом в современных условиях.  И многие знаменитые ученые – это просто успешные бизнесмены. Это люди, которые сумели добраться сначала до источников финансовых потоков, а потом смогли сами занятся их управлением. Наукой как таковой на этой стадии уже заниматься не надо и нет времени. Достаточно иметь квалифицированный взгляд на науку, чтобы не опрофаниться глупой фразой перед коллегами, давать весьма общие установки на будущее подчиненным, научиться писать "бизнес планы" (заявки на гранты) и, при известном везении, можно даже до Нобелевской премии добраться.   В науке вращается много денег, может не так много как в других отраслях бизнеса, однако это деньги весьма ощутимые, особенно для выходцев из стран "третьего мира".  То, что скажем для немца или американца является средней зарплатой, для выходца из Индии, Китая или Индонезии может оказаться немыслимым богатством. Добавьте к этому позиции в Университетах. Много ли перманентных рабочих мест можно найти в других областях бизнеса?  В общем, для бизнес-ориентированного человека выгоды можно извлечь немалые. И надо признать, что наука как бизнес существует вокруг нас, генерирует собственные направления и собственных героев.

Кто они, бизнесмены от науки? Попробуем систематизировать как они получаются и откуда берутся.

а) Случайные люди

Сюда попадают многие категории, примеров можно привести массу: папа научный сотрудник послал отпрыска по своей линии, отпрыск о науке собственно никогда не мечтал. На Западе наблюдается феномен резкого увеличения интереса к аспирантским позициям в периоды финансового кризисов. В обычные времена зарлата слишком маленькая, но если нет другой работы – пусть хоть эта будет. Кто-то из них бросит науку после аспирантуры и даже раньше, но кто-то останется. В маленьких городах, например, Университет может оказаться главным работодателем. Закончил человек такой Университет, уезжать из насиженного дома не хочется, вот он и идет в науку, хотя и не очень это ему интересно. Таких людей, по большому счету, интересует только зарплата, хотя они могут честно отрабатывать свои 8 часов в день. Но сердце их дома или где-то на лыжном курорте, там где финансовые средства используются, а не зарабатаваются. И как их увеличить, где взять денег на новую пристройку или поездку в Гималаи? Наука становится бизнесом... Эти просто не знают об идеалах науки, они никогда не читали биографий знаменитых ученых и не мечтали сделать великих окрытий. По этому признаку и объединяются в эту категорию.

б) Разочаровавшиеся

В дестве мечтал стать новым Эйнштейном, Коперником, Резерфордом. Увы не вышло: или лени слишком много, или способностей не хватило, а может быть начальник оказался неудачный и отбил весь энтузиазм. Есть много причин, по которым человек может потерять веру в науку, интерес к науке... Но тут оказывается, что больше он ничего не умеет, что возраст уже не тот чтобы сменить профессию, или смелости нет. В общем результат один вне зависимости от исходных условий. Человеку уже безралична сама наука, идеалы кажутся надуманными и фальшивыми. Наука стала профессией, основным стимулом становится продвижение вверх по служебной лестнице и опять-таки зарплата тесно связанная с карьерным ростом.

в) Спортсмены

Люди ориентированные на "успех" в весьма узком смысле – им нравится быть лучше других, сильнее других, занимать более высокие посты в иерархии. Как и в спорте некоторые из них готовы пойти на допинг лишь бы стать чемпионом. Не так важно что делать и как, главное быть первым, главное иметь статьи в топ журнале, стать директором. Карьеристов относим в эту категорию.
Среди настоящих ученых много людей со спортивными интересами. В конце концов амбиции являются одним из двигателей прогресса.  Однако натоящий ученый стремится стать первым по существу, сделать открытие для него – главный приоритет.  Стать лучшим и признанным "по делу", а не по формальным признакам, таким как звания, количество публикаций и прочеее.  Для "спортсмена" – главное быть первым, главным, лучшим, а интерес к науке вторичен. Спортсмен с таким же успехом мог бы заниматься чем угодно, просто раз уж он в науке, то надо быть первым здесь.  А чтобы быть первым, надо чтобы другие были вторыми и третьими, надо их обогнать отодвинуть, затереть. Пусть даже коллега сделал всё лучше и быстрее. Там, где настоящий ученый уступит дорогу, спортсмен найдет способ обогнать и обойти на кривой. Главное для него – не наука, а своё место в науке, и место это должно быть номер 1. Пьедестал, медали, цветы и журналисты для него самое главное, наука – лишь способ этого добиться.

г) Криминальный элемент

Традиционно считается, что в науке работают в основном честные люди с благородными устремлениями и проч. Однако будем реалистами. Как и в любом другом бизнесе, в науке есть свои преступники и это отнюдь не единичные отщепенцы.  Везде, где есть деньги – есть люди, которые хотят их добыть нечестными путями, украсть попросту.  Как и в любом другом бизнесе, такие люди склонны кооперироваться с себе подобными, то есть организовывать преступные сообщества, банды попросту. Мы много наслышаны про мафию в обычном бизнесе, но мало кто знает о ней по существу. То ли она есть, то ли ее нет. Тоже самое и в науке. Можно строить догадки, но простым смертным истина не доступна.

Что объединяет все вышеописанные категории людей и позволяет выделить их в особую категорию бизнесменов от науки? Конечные цели. Для бизнесмена главная мотивация к деятельности – извлечение прибыли. Прибыль в науке дается в виде денег как таковых, позиций в Университетах (те же деньги  в виде гарантированной зарплаты), административных должностей (многие из которых позволяют извлекать дополнительные доходы) и славы/почета/уважения общества. Стремление к последнему конечно свойственно не только бизнесменам но и всем (почти всем) ученым. Впрочем все мы люди и зарплата настоящему ученому тоже нужна. Отличие состоит в порядке приоритетов. Настоящий ученый на первом месте поставит научную перспективу, бизнесмен – финансовую. Настоящий ученый никогда не отступит от принципов науки, бизнесмен может их обойти как нежелательный налог в годовой декларации, поскольку сама наука для него – не главное. Искажение результатов для бизнесмена – не более чем "оптимизация налогов".  Если не наказуемо, то позволено.

Финансовые потоки

Раз уж наука – бизнес, то бизнесмен должен хорошо знать движение финансовых потоков и научиться ими управлять. Только в этом случае он способен извлечь максимальную прибыль. Деньги в науку идут из следующих источников:

а) Прямое финансирование государством через Университет. В виде зарплаты, некоторого количества грантов, выделение помещений под лаборатоию и много других вещей.
б) Национальные и международные гранты дающиеся на конкурсной основе.
в) Частные фонды

Соотвественно каждый из этих источников требует своей собственной стратегии для достижения успеха.  Естественно обычные ученые черпают свои ресурсы из этих же источников. Так в чем же отличие бизнесмена? Опять-таки в приоритетах.

Ученый занимется наукой и ищет способы её профинансировать. Бизнесмен ищет финансы и занимается наукой исключительно чтобы добыть финансирование. Соответственно бизнесмен часто выигрывает конкуренцию с ученым за финансы. В конце концов это его главная цель, он в это душу вложил, это главное призвание в его жизни. На добывание денег он тратит большую часть своего времени (в отличие от ученого).  При полной фокусировке на получение денег подстроиться под критерии (часто весьма искусственные и далекие от науки) намного легче. Бизнесмен в первую очередь изучает не науку, а на что нынче дают деньги, что требуется для получения этих денег, изучает интересы людей, заседающих в разнообразных панелях и комитетах, распределяющих финансы. Бизнесмен изворотлив и хладнокровен. Пока ученый расстраивается что его перспективное направление не финансируют, бизнесмен уже нашел, что нынче популярно, на что дают деньги. Он изучил научные взгляды и интересы тех, кто принимает решения, он завязал с ними связи, он пообщался с прессой, чтобы обеспечить себе известность, он рассказал на всех уровнях о своих заслугах (реальных или мнимых). Много ли шансов против него имеет ученый проведший всё свое время в лаборатории?  Это вопрос. И решается он уравнением со многими неизвестными.

Как отличить ученого от бизнесмена?  Например, так – если ученый верит в важность своего направления, если он видит на горизонте что-то интересное, он будет заниматься своим направлением даже без финансирования (если это возможно в принципе, конечно). Он будет еще и еще раз посылать те же проекты, даже если  под них не дают денег.  Именно так часто и делались великие открытия. Как получить деньги под еще не открытые вещи? Риск плохо закладывается в заявки на гранты, интуиция и перспективное мышление – и того хуже.   Бизнесмен сразу бросит свою тему если не дали денег и не видно как в скором времени их получить. Наука ему не интересна без денег.

Есть один надежный признак – бизнесмену никогда не бывает достаточно денег.  Ученый отвлекается от работы чтобы добыть денег, и, когда он их получает, на какое-то время забывает о заявках и грантах и фокусируется собственно на работе (ну или во всяком случае уделяет заявкам меньше внимания). Работа бизнесмена – добывать деньги. Для него наука – это отвлекающий фактор, на сколько-нибудь продвинутом уровне наука уже делается другими людьми, деньги позволяют решить эту проблему. Соотвественно, сколько денег не дай бизнесмену, он сделает инвестиции и будет с помошью этих инвестиций стараться получить еще больше. Он будет раширять свою бизнес-империю до максимально возможных пределов, при этом поглощая конкурентов, захватывая территорию, лаборатории, привлекая к себе в лаборатории  квалифицированных работников.

Бизнесмен может делать неплохую науку среднего уровня (поскольку без этого трудно получить финансирование). Он может даже иногда пробиться в топ журналы, особенно если используются бизнес методы продвижения статей.  Однако бизнесмен почти никогда не делает великих открытий. Почти – потому, что иногда даже великие открытия делаются случайно. Почти никогда – потому, что бизнесмену не хватает времени и интереса для настоящей науки.  Зато бизнесмен может очень умело присвоить себе открытия подчиненных или просто коллег, "присоединиться" к чужим открытиям когда невозможно их прибрать к рукам, получить финансирование на то, что открыл кто-то другой, оставив его самого без денег (и потом "развить" направление).  То, что с точки зрения научной этики является серой практикой – для бизнесмена хлеб насущный. Ведь он часто просто не умеет делать науку сам, вот и приходится использовать других. Как известно лучший и по сути единственный метод сколотить капитал – это эксплуатация, хороший капиталист всегда марксист по экономическим воззрениям. 

Тут возникает законный вопрос, а так ли уж плох бизнесмен? Может ли от него быть польза реальной науке? На некотором уровне может. В лучшем случае он выступает не только как человек сколачивающий капитал, но и как квалифицированный менеджер. Наука в финансовом аспекте – это бизнес, а бизнесом должны заниматься профессионалы бизнесмены. Чем же заниматься тогда ученым? Хм... наукой, но той, которая не бизнес.  Хорошо если натоящий ученый одновременно является хорошим бизнесменом. Но реально это большая редкость, почти аномалия.  Без денег науки не сделать, а деньги добывать такой ученый не умеет. Что делать, если настоящий ученый одновременно плохой бизнесмен? Идти в связке с бизнесменом? Пока ученый производит результат, бизнесмен добывает финансы. Хороший бизнесмен ценит квалифицированных работников, помогающих ему делать деньги. Плохой бизнесмен – вытирает об них ноги. Симбиоз тут возможен и даже весьма распространен. Ученый в таком сотрудничестве выигрывает драгоценное время необходимое для исследований. Ему не надо изучать способы подачи заявок, оформлять длинные проекты, за него это может сделать бизнесмен. Бизнесмен добывает финансирование, в это время ученый делает науку, вознаграждение делится к взаимной выгоде. Такие примеры мне лично приходилось наблюдать и неоднократно. В чем риск такой связки для ученого? Не забывайте, что для бизнесмена главное прибыль. Если ученый по каким то причинам перестал выдавать эту прибыль (по возрасту, каким-то временным семейным обстоятельствам или состоянию здоровья), бизнесмен безжалостно от него избавится. Ведь официально именно он будет главным в такой связке, значит возможность обновить рабочую силу (а ученый для бизнесмена – именно рабочая сила и не более) у него будет, и он не применёт ей воспользоваться. Доводилось мне видеть также и примеры, когда бизнесмен обменивал своего "ученого" очень несреднего уровня на другого, с его точки зрения более выгодного и способного генерировать больше прибылей. Брошенный ученый часто искренне недоумевает:" Как он мог так поступить со мной? Ведь я сделал ему всю карьеру своими руками, я был лоялен, я ничего плохого ему не сделал...". У бизнесмена нет личных привязанностей (как правило), им руководит рассчет, а если рассчет сложился не в пользу эксплуатируемого ученого, тем хуже для него....

Надо ли бороться  с бизнесменами от науки? Вряд ли это возможно в принципе. Наука в этом плане сродни религии – есть высокие идеалы, и есть реальность – церковь с жесткой иерархией, борьбой за власть и звания. Полностью исключить корыстных людей и корыстные интересы в церкви ли, в науке ли или вообще в обществе – утопия масштаба коммунизма.
Бороться надо с плохими бизнесменами, с нечестными бизнесменами, с теми, которые не ценят людей приносящих им прибыли, с теми, кто привносит лженауку ради прибылей. В любой области бизнеса есть люди обманывающие клиентов, строящие финансовые пирамиды, устраняющие конкурентов. Однако даже самый лучший бизнесмен не сможет существовать без тех, кто производит продукт, которым бизнесмен торгует. В науке это ученые. Они производят продукт, а бизнесмен полезен настолько, насколько он может выступать квалифицированым менеджером. При этом заботящимся о качестве продукта и создающим производителям комфортные условия труда. Соотвественно, нужны правильные пропорции между количеством бизнесменов и количеством работников. Если все занимаются бизнесом и никто наукой – получатся лысенковщина. Потому что если нет реального продукта, появляется лжепродукт. А потом надо устранять тех, кто в состоянии понять что это лжепродукт. Легко понять, что новый тип колпасы несьедобен, с "несьедобными" научными продуктами бывает достаточно устранить с десяток специалистов, и десятилетиями наслаждаться господством над доминируемой научной областью.

Тут мы переходим к криминальной науке.  Под криминальной наукой я понимаю публикацию заведомо ложных результатов, "улучшение" результатов, подачу заведомо неосуществимых, но привлекательных для непрофессионалов  проектов и тому подобное.

Как область бизнеса, наука предоставляет общирные возможности для криминальной деятельности. Конечно даже преступник должен обладать в науке немалым образованием и определенным умом. Иначе  не удастся обмануть научное сообщество. С другой стороны, наука как известно самокорректируется... со временем. То есть рано или поздно все поймут что было правдой, а что вымыслом. Однако большое открытие дает немедленные дивиденды, карьерный рост, повышение общественного статуса. Лет через 5-10 может оказаться, что открытие было ложное, однако слышал ли кто нибудь о случаях когда автор такого ложного открытия был лишен профессорского звания? Удален из всевозможных панелей, занимающихся вопросами выделения финансов? Такой исход  возможен только в случае, если каким-то образом доказано, что лжеоткрытие являлось прямой фальсификацией, а это исключительно редкие случаи по нескольким причинам. И одна из них – это то, что у ученого сообщества просто нет инструментов для борьбы с фальсификаторами.

Представьте себе какую нибудь область бизнеса, например, банковскую в некой вымышленной стране, в которой нет полиции, нет криминальных экспертов, нет детективов, нет инспекторов регулярно проверяющих отчеты. Выявление преступлений в нашем баковском бизнесе вообще никому не поручено. Считается, что все работники банка честные люди и даже если  какие-то преступления вскрываются время от времени – это не более чем единичный случай, одно гнилое яблоко. Что случится, если один из служащих банка случайно выявит преступление, скажем подделку финансовой отчетности, и публично об этом заявит? В нашем банке для это назначат комиссию для расследования обвинений. Комиссия будет составлена из коллег обвиняемого, соотвественно никто из этой комиссии не имеет опыта ведения расследований, допросов, собирания и сопоставления улик. Грамотный профессиональный преступник против детективов-любителей!  Как вы думаете, на чьей стороне шансы выше?  Более того, эти любители никак не вознаграждаются за свою следовательскю деятельность, их отрывают от основной работы (соотвественно понижая шансы на карьерный рост), им выгоднее со всех точек зрения завершить расследование с помошью минимальных затрат времени. Кроме того, как известно, любой скандал в банке – удар по репутации, можно лишиться финансирования, потерять клиентов... Не выгоднее ли замять дело тихо, возможно даже избавившись со временем от провинившегося сотрудника, а то, что уже опубликовано неверно... потом как-нибудь самоскорректируется. Абсурд , не правда ли? Однако в науке именно так и обстоит дело. Реальные преступники, реально украденные финансы, украденное у людей время (ведь кто-то должен рано или поздно сработать как "корректировщик"). При этом почти полная безнаказанность и почти полное отсутсвие возможности изобличить преступника. Реально неумышленные ошибки очень трудно отличить от умышленных а уж доказать это... кому опять таки? Ведь не только детективов, но и грамотных судей для научных преступлений нет. Судьями выступают случайно попавшиеся под руку люди, часто хорошие ученые, но может ли скажем хороший банковский сотрудник грамотно провести судебный процесс? Особенно если законов вообще нет? Несмотря на то, что руководства по научной этике сейчас есть во многих университетах, правила заметно отличаются в разных местах, и, как добиваться соблюдения этих правил не прописано. Даже знаменитый Хедрик Шон фальсифицировавший рекордное количество статей в топ журналах всего лишь был уволен. Что если назначенная комиссия приняла неудовлетворительное решение?  На международном уровне нет ни одного органа, который бы занимался вопросами криминальной науки, ни одного органа или даже общественной организации, которая помогла бы изобличить фальсификацию. Обвинителем опять таки выступает непрофессионал, человек не умеющий грамотно представить доказательства. У него нет возможности использовать услуги адвоката. Адвокаты в обычном смысле ничего не понимают в науке. Тоже самое относится к несправедливо обвиненному в фальсификации. Его защита дело его собственных рук. Никаких адвокатов или советников нет ни на уровне университетов, ни на уровне национальном, ни тем более на международном.  Как вы думаете, много ли преступников  в состоянии изобличить такая система борьбы с криминалом?  В большистве случаев эта система решит воспрос в пользу того, кто находится выше в иерархии. Профессор против студента или постдока выиграет почти всегда, неважно в роли обвиняемого или обвиненного. Преступления в науке становятся гласными и наказываются  (всего лишь потерей работы) только в весьма редких случаях когда их масштаб выходит за рамки сколько нибудь разумного, когда преступник полностью теряет контакт с реальностью. Если он окончательно уверовал в свою неказуемость, и масштабы его фальсификаций выросли до абсурдного, гипертрофированного уровня, тогда есть шансы его остановить.
Как следствие, мы понятия не имеем сколько вокруг нас находится криминальной науки, ложной  науки, направленной исключительно на извлечение прибылей. 1%? 10%? 20%? Ни одна из этих оценок не кажется мне невозможной. А если добавить сюда "бизнес-науку"? То есть науку, которая ничего реально не открывает, занимается производством "публикаций " и постоянной охотой за грантами?

В России помимо это еще существуют реальные проблемы с псевдонаукой. Это когда бред принимает катастрофические размеры и заведомо ненаучные идеи финансируются или из частных источников или государством. Когда в университетах преподаётся методика общения с загробными мирами, устройство летающих тарелок, микролептонные технологии.

Тут уже бизнес на уровне графа Калиостро – золото из ртути, трансмутация элементов, философский камень, генераторы псохотропной энергии и фотографирование ауры. Смешно это только до определенного уровня. И Трофим Денисович Лысенко – яркое подтверждение того, насколько это может оказаться не смешно.

Можно ли избежать превращения науки в бизнес? Видимо нет... Можно ли сделать этот бизнес честным? Думаю это в наших силах. В силах научного сообщества. Надеюсь что у нашего сообщества есть к этому интерес и мотивация.