Во-первых,
сдвинулся с мертвой точки процесс кооперации украинских и российских
предприятий, что открывает для Киева широкие возможности участия в
мировом ядерном ренессансе. Во-вторых, потерпел крах геополитический
проект внедрения на АЭС Украины ядерного топлива американской
Westinghouse. Появился шанс, что русофобски настроенные политики
наконец-то перестанут вредить развитию украинского мирного атома.
Далеко не все граждане помнят, что до распада СССР 1-е место в
структуре украинского ВВП занимало машиностроение, а сама УССР являлась
технологическим лидером не только в Советском Союзе, но и среди стран
СЭВ. С исчезновением страны Советов и развалом общесоюзных
производственных цепочек высокотехнологичные отрасли украинской
экономики пришли в полный упадок, а то и оказались на грани вымирания.
Страна утратила ведущие позиции в авиа- и судостроении, ВПК, автопроме,
трубной промышленности, станко-, тепловозо- и вагоностроении и
продолжает их утрачивать в других отраслях.
Спустя более 20 лет независимости Украина на мировом рынке разделения
труда оказалась в экономическо-технологической яме. С одной стороны,
Airbus и Boeing явно не собираются покупать двигатели запорожского ОАО
"Мотор Сич”, как и General Electric — турбины харьковского "Турбоатома”
(своих девать некуда), с другой же — Российская Федерация продолжает
интенсивно налаживать производство кораблей, турбин, вагонов и труб на
собственных предприятиях.
Пожалуй, одной из немногочисленных высокотехнологичных отраслей, где
наша страна еще не утратила свой научно-исследовательский, кадровый,
производственный потенциал и перспективы развития, остается атомный
энергопромышленный комплекс со смежным энергетическим машиностроением.
Побитые горшки
Впрочем, за последние 10—15 лет чиновники сделали многое, чтобы
отечественные ядерно-промышленный и энергомашиностроительный комплексы
повторили незавидную судьбу других умирающих отраслей национальной
экономики. Достаточно вспомнить 1998 г., когда после визита в Киев
госсекретаря США Мадлен Олбрайт Украина отказалась поставить турбину на
строящуюся россиянами иранскую АЭС в Бушере. В результате этого решения
никаких политических и экономических преференций от Запада Киев так и не
получил, а вот в глазах РФ приобрел статус непредсказуемого и
ненадежного партнера.
В итоге российские атомщики при сооружении ядерных объектов начали
отказываться от закупок украинских турбин, насосов, АСУ ТП, развивая
производство собственного аналогичного оборудования. Венцом бушерского
недоразумения стало создание СП Росатома и французской Alstom по выпуску
тихоходных турбин на базе российских производственных мощностей.
Аналогичным образом складывались дела и с отечественными
предприятиями ядерного топливного цикла (ЯТЦ). Избрав роль собаки на
сене и не желая проводить структурные реформы в атомно-промышленном
секторе, Киев так и не привлек инвестиций в разработку крупнейшего в
Европе Новоконстантиновского месторождения. Росатом же тем временем
полностью удовлетворил свои потребности в урановом сырье, скупив
достаточное количество рудников сразу на четырех континентах.
Впрочем, со временем прагматично мыслящие представители
отечественного ядерного энергокомплекса все отчетливее начинали
понимать, что продолжать политические игры в сфере мирного атома не
стоит, а к голосам отраслевых экспертов постепенно начали прислушиваться
в правительственных верхах.
Время собирать камни
Прорывным оказался 2012 год. Украине и России удалось достичь
компромиссов и согласовать действия по ряду направлений сотрудничества в
ядерной сфере. В частности, в нынешнем году завершены все необходимые
законодательные и организационно-подготовительные процедуры по двум
проектам общенациональной важности — достройке энергоблоков № 3 и 4
Хмельницкой АЭС, а также сооружению на территории страны собственного
завода по производству ядерного топлива. Это означает, что в 2013 г.
ничто не помешает Киеву начать на объектах строительно-монтажные работы.
Кроме того, летом в ходе встречи президентов Виктора Януковича и
Владимира Путина в Крыму были подписаны соглашения о создании двух СП в
области энергетического машиностроения и ядерного топливного цикла.
Планируемое СП по ядерному топливному циклу в Украине часто путают с уже
существующим украинско-российским совместным ЧАО "Завод по производству
ядерного топлива”. Но ЧАО будет заниматься непосредственно фабрикацией
тепловыделяющих сборок, в то время как предполагаемое СП по ЯТЦ призвано
включить более широкий спектр предприятий ядерного топливного цикла как
с украинской, так и российской стороны.
Можно сказать без преувеличения, что в 2012 г. история подарила
независимой Украине шанс занять достойную нишу на мировом ядерном рынке,
и этот шанс продиктован объективными предпосылками общемирового
характера.
Во-первых, мировая ядерная отрасль вступает в эпоху ренессанса. По
оценкам МАГАТЭ, к 2030 г. общая установленная мощность атомных
энергоблоков на планете возрастет на 25—50%, а к 2050 г. производство
электроэнергии на АЭС может возрасти в 3 раза. В этой связи потенциал
украинского ядерного энергопромышленного комплекса имеет перспективы
оказаться востребованным не только внутри страны при сооружении новых
АЭС, но и в мире.
Во-вторых, в XXI в. произошли существенные изменения в географии
конкуренции на глобальном ядерном рынке. А именно: мировое лидерство все
более переходит от западных атомно-энергостроительных концернов к
"восточноазиатским тиграм” и России.
Поворотным моментом в этом процессе можно считать победу
южнокорейского консорциума KEPCO в декабре 2009 г. в конкурсе по
строительству четырех ядерных реакторов мощностью по 1400 МВт в
Объединенных Арабских Эмиратах с перспективой сооружения в ОАЭ еще
стольких же таких реакторов. KEPCO удалось обойти в тендере таких
гигантов, как AREVA/Electricite de France и General Electric/Hitachi.
Всего в планах Южной Кореи — построить к 2030 г. 12 новых реакторов у
себя и 80 — за рубежом.
Впрочем, если у корейцев амбициозные планы существуют пока
преимущественно на бумаге, то Россия, как ранее сообщали "2000”, на
сегодня уже имеет подтвержденные контракты на строительство 19 атомных
энергоблоков за рубежом. В частности, новые реакторы ВВЭР будут
возведены в Армении, Беларуси, Вьетнаме, Индии, Китае, Нигерии, Турции,
Украине. Высока вероятность победы Росатома и в тендере на строительство
АЭС в Иордании и Чехии.
Большие перспективы могут ожидать российских атомщиков также на
Африканском континенте. Вслед за Нигерией о намерении создавать атомную
энергетику заявили Алжир, Гана, Кения, Марокко, Намибия, Сенегал, Тунис,
Уганда. Излишне говорить, что внешнеэкономические контракты, которые
подписывает Росатом, открывают возможности для получения соответствующих
заказов и для украинских предприятий ввиду технологической и кадровой
общности двух соседских ядерных энергокомплексов.
Не электроэнергией единой
Нельзя обойти вниманием еще одну тенденцию, которая может оказаться
крайне важной для Украины, а именно: атомная энергетика перестает
ассоциироваться исключительно с производством электроэнергии и переходит
к изготовлению наукоемкой продукции общепромышленного назначения. Дело в
том, что мировой рынок электроэнергии АЭС пока весьма ограничен —
порядка 120 млрд. долл. в год. В то же время у атомщиков остается
невостребованный до конца научно-исследовательский,
опытно-конструкторский и производственный потенциал, на базе которого
можно создавать сплавы и конструкции для разных отраслей экономики и
существенно наращивать доходы.
Материаловедение, добыча редкоземельных металлов, суперкомпьютерные
технологии, ядерная медицина — вот те направления, в которых могли бы
успешно развиваться и украинские ядерно-научные и производственные
предприятия. Достаточно привести пример, что только онкологические
центры нашей страны нуждаются в медицинском оборудовании общей
стоимостью около 11,5 млрд. грн. Его производство можно наладить на
сумском ОАО "СЭЛМИ”, на базе которого НАН Украины и российский
Курчатовский институт уже планируют создать кластер с экспериментальной
базой для диагностики и лечения человека новейшими ядерно-физическими
методами.
Немаловажным для Украины является и наметившийся переход от эры
сегодняшних так называемых тепловых реакторов к реакторам на быстрых
нейтронах, промышленная эксплуатация которых может быть начата уже в
2030-е годы. Для сравнения: если тепловой реактор использует потенциал
ядерного топлива всего на 4% в виде сжигания изотопа урана-235, то
быстрый реактор может преобразовывать и вовлекать в процесс деления ядер
оставшиеся в топливе 96% урана-238. Таким образом, запасы уранового
сырья для мировой ядерной энергетики становятся практически
неисчерпаемыми на сотни лет. Реактор на быстрых нейтронах способен
замкнуть ядерный топливный цикл, обладает естественной безопасностью и
обеспечивает радиационную эквивалентность.
Как известно, в России с 1980 г. находится в промышленной
эксплуатации на Белоярской АЭС быстрый реактор БН-600 с натриевым
теплоносителем и сооружается новый БН-800. Кроме того, в Томске и
Северске будет создаваться кластер с реактором на свинцовом
теплоносителе и пристанционным центром ЯТЦ по переработке и изготовлению
топлива.
По мнению директора "НТК "Ядерный топливный цикл” Харьковского
физико-технического института Владимира Красноруцкого, Украина нуждается
в разработке средне- и долгосрочной концепции создания ядерного
топливного цикла для реакторов различных типов — как нынешних тепловых,
так и будущих на быстрых нейтронах. "Украине следует вместе с Россией
работать над реакторами на быстрых нейтронах, а также над созданием
производства MOX-топлива для тепловых и быстрых реакторов”, — говорит
Красноруцкий.
Напомним, MOX-топливо является частично продуктом переработки отработавшего топлива. Его пока не делают даже в России.
В одиночку не выжить
Караван мирового ядерного ренессанса не стоит на месте, и основную
движущую роль в этом процессе выполняют глобальные транснациональные
корпоративные объединения. Тот же Westinghouse вошел в альянс с японской
Toshiba, General Electiric сформировал союз с Hitachi. Французская
Areva создает тактические объединения с немецким Siemens и тем же
Росатомом. Чехия сумела создать с Росатомом с максимальной выгодой для
собственных предприятий консорциум по совместному участию в тендере по
сооружению энергоблоков на АЭС "Темелин”, а также подписать соглашения о
привлечении чешских машиностроителей к зарубежным ядерным проектам
России.
А вот активности Украины, страны с почти 50-процентной атомной
генерацией, на мировом рынке до сего времени не наблюдалось. Однако
крест на нашем мирном атоме ставить рано. Украина, в отличие от Чехии,
обладает гораздо большим научно-исследовательским,
опытно-конструкторским и производственным ядерным потенциалом. Однако,
как говорят атомщики, "сегодня ни одна страна в одиночку ядерную
энергетику не построит” — для отрасли необходимо выбрать стратегического
партнера и перестать быть "слугой двух господ”, как это происходит
сегодня по линии закупок ядерного топлива, когда "Энергоатом” одной
рукой строит завод по производству ТВС-ов с русскими, а другой —
вынужден переплачивать за простой реакторов с топливом Westinghouse.
Между тем перспективы самой Westinghouse, как и других западных
производителей на мировом рынке, не определены. Дело в том, что
Westinghouse, как и французская AREVA, являлись лидерами мирового
реакторостроения в прошлом веке, однако на сегодня ни те ни другие не
имеют референтного, то есть уже построенного и испытанного нового
реактора. Westinghouse пытается строить по два блока AP-1000 в США и
Китае, но процесс движется крайне медленно и трудно.
Непосредственно в США, как и в Западной Европе, атомная энергетика
сейчас должного развития не имеет. Сказываются бум сланцевой газовой
революции в американских штатах, минимальный рост энергопотребления в
"старушке Европе”, а также чрезмерная увлеченность западных политиков
"зеленой волной”, которая, впрочем, пока приводит только к
стремительному росту энерготарифов в ЕС.
Вряд ли американцев ожидают радужные перспективы и в Китае, где даже
при наиболее благоприятном для Westinghouse исходе степень локализации
китайского оборудования при сооружении AP-1000 достигнет 100% с
последующей сертификацией американского реактора китайцами. AREVA
сооружает по одному блоку в Финляндии и во Франции и еще два — в Китае.
Однако французский реактор EPR-1600 достаточно дорогой и громоздкий, а
его мощность крайне неудобна с точки зрения регулирования энергосистем в
небольших странах.
Еще хуже обстоят дела у американской General Electric, которая была
проектантом АЭС "Фукусима-1” и построила на этой станции 3 блока, а
также канадской AECL с ее невостребованным на сегодня тяжеловодным
реактором Candu — и та и другая корпорации заказов не имеют вообще. Что
касается японских производителей, они традиционно выступали в привязке к
западным концернам, да и фукусимская авария улучшению имиджа японцев
явно не поспособствовала.
В то же время, как уже упоминалось, уверенно себя чувствует на
мировом рынке Росатом, что и следует учитывать Украине при выборе
стратегического партнера в ядерной отрасли.
Олег КИЛЬНИЦКИЙ
http://www.ukrrudprom.ua/digest/Istoricheskiy_shans_dlya_mirnogo_atoma.html
